Гусь наклонился, заглянув в открытый аварийный люк. Свет фонаря почти полностью осветил кабину лифта, но Саня даже не заметила, насколько новой она выглядела. Кнопки на панели блестели, на стенах и полу не было и следа ржавчины.
- Нет. Я первым пойду, - произнес молодой сталкер, совершенно несвойственным для него, категоричным тоном. Сунув девушке в руки свой фонарь, парень закинул двустволку на плечо и начал спускаться вниз. Дождавшись, когда друг окажется внутри лифта, Саня поспешила следом.
Гусь помог ей спуститься, и девушка, выпрямившись в полный рост, замерла прямо там, где стояла, рассматривая коридор впереди. Она почувствовала, как горлу подступила тошнота, под ложечкой начало болезненно посасывать. Грудь сдавило, во рту резко пересохло, и язык начал напоминать наждачку. Окружающий мир поплыл перед глазами. И пусть действие транквилизатора аля стимулятора, который наемники ей вкололи, уже давно не ощущалось, но сердце вновь ускорило свой ход. Саня задышала чаще, руки предательски задрожали.
Из-за равномерного шума в ушах она даже не услышала, как Крюк начал их прогонять из лифта. Только когда Гусь мягко подтолкнул ее в спину, Муха сделала несколько шагов вперед на негнущихся ногах, больше походя на оловянного солдатика, чем на человека.
Прибытие на «родные просторы» второго уровня оказалось гораздо более болезненным, чем прогулка по всему остальному бункеру. Саню внезапно настиг сильнейший приступ клаустрофобии. Взгляд блуждал от табличек на дверях, до тщательно выкрашенных в болотно-зеленый цвет стен. Казалось, что тяжелый бетонный потолок давит на затылок. Темнота еще больше все усугубляло, и девушка краем глаза улавливала множество теней, вынуждающих ее внутренне сжиматься в комок. Страх оказался гораздо сильнее, и когда луч фонаря Гуся скользнул по ее лицу, расширенные зрачки едва ли отреагировали на свет.
Из этого состояния ее «выдернули» знакомые голоса. Наемники обсуждали местную обстановку. Их голоса все еще напоминали девушке невнятное бормотание, но стало немного легче. Саня сделала глубокий вдох. Легкие горели, будто она и не дышала все это время.
«Ты в любой момент можешь отсюда уйти. В любой момент. Когда хочешь. Ты здесь больше не пленница, понимаешь?», - пыталась успокоить она сама себя. – «По своей воли приперлась сюда, помнишь?»
«Второе - взять живой и доставить в указанное место», - далеким эхом прозвучал в ее голове голос Старого. Побелевшие пальцы до боли стиснули оружие. Саня тряхнула головой и попыталась переключиться на что-нибудь отстраненное.
«Организация хранения вещевого имущества», - начала читать девушка. – «Хранение вещевого имущества должно быть организовано в оборудованных сухих… Так, стоп! Как черта это все не…»
- А у него есть что-нибудь не пятидесятого калибра… - щеку обожгло чужое дыхание. Саня вздрогнула от неожиданности. Иначе чем «Я Гусь, тайком я к Мухе подберусь» назвать эту картину было нельзя.
- Есть… Но не по твоей сфере интересов, так сказать, - сквозь «вату» в ушах прозвучал бас Старого.
- В смысле? – молодой сталкер забылся и буквально «гаркнул» свой вопрос девушке на ухо. Не дождавшись ответа, парень требовательно подергал Саню за рукав куртки, требуя немедленных пояснений прямо здесь и сейчас. Муха вздохнула. И так тоскливо это прозвучало, как будто она вложила в это все свое глубокое разочарование в роде человеческом. И особенно в мужской его половине.
- Одно слово, дед. Хоть и мороз на всю обойму, - лишь загадочно «обронила» Саня. Гусь застыл, беззвучно шевеля губами, пытаясь осмыслить сказанное. И настолько забавно это выглядело, что девушка не удержалась от улыбки. Стальной кулак, стискивающий ее сердце, начал медленно, но неумолимо разжиматься.
Гусю как-то всегда легко удавалось ее «встряхнуть».
Девушка подняла руку и ткнула указательным пальцем молодого сталкера в центр лба.
- У, неуч, - весело протянула она и зашагала дальше, подстраиваясь под общий порядок их маленькой колонны. Гусь было нахмурился, но тут же расслабился, лишь дернув худым плечом. Слишком тепло и мягко прозвучал голос Мухи, и обидеться у него не получилось.
Наемники оказались правы – на втором уровне не было и намека на всеобщую заброшенность, затронувшие весь остальной бункер. Все было в таком состоянии, словно люди только пару часов назад покинули это место – полное отсутствие пыли, дочиста протертые столы, аккуратно заправленные двухъярусные койки. Разве что обычная прохлада подземных помещений превратилась в воистину студеный холод, от которого коченели пальцы, да немел кончик носа.
Саня посветила на стену под плакатом, на котором были указаны виды строя и его элементы. Она знала, что Зеленка черенком стащенной ложки выцарапала под ним еще одну разновидность. Весьма, так скажем, неоднозначную. Это место выделялось более толстым и свежим слоем краски – такого непотребства «начальство» не потерпело. Вот оно, то самое пятно…
Это место навевало целую лавину воспоминаний – приятных и отвратительных, добрых и горьких, но Саня лишь отмахивалась от них, как от назойливых насекомых. Предаваться «ностальгии» сейчас было не место и не время. Особенно учитывая тот факт, что в темноте могло прятаться что-то очень опасное…
Что-то грякнуло, раздался звук шагов – Гусь прекрасно умел ходить по лесу, но в другой ситуации двигаться тихо пока еще не научился. А вот троица в синих комбинезонах… Девушка вспомнила, что так ни разу не услышала шагов Крюгера, когда он к ней подбирался. А когда умудрялась его обнаружить, то уже было поздно.
Наемники двигались плавно, абсолютно бесшумно, и при этом не испытывая никаких затруднений. Им не нужно было переговариваться друг с другом, чтобы понимать, кто что собирается делать дальше. Никаких лишних движений, каждый на своем месте. Они действовали подобно единому организму.
«Что же, если они в какой-то момент передумают, и решат прибить, то мы этого даже не услышим», - вынесла неутешительный вердикт Саня. Сама она, даже этого не замечая, благодаря капитанской муштре, двигалась тихо, но у нее не получалось это настолько легко, как у наемников. Слишком велика была разница – у «синих» опыта и мастерства было гораздо больше.
Что же, не зря Крюк возжелал ситуации «как в фильмах». Вот только кино из задорного боевичка превратилось в настоящий хоррор. В скрещенных лучах фонарей ярко светились ослепительно белые длинные волосы. Такого же цвета комбинезон был несколько велик, из-за чего фигурка, повернувшаяся к ним спиной, казалась еще более маленькой и хрупкой. Саня, целясь из пистолета-пулемета прямо между лопаток, видела, как у девушки поднимаются и опускаются плечи – дышала.
И по закону жанра беловолосая девчонка должна была сейчас обернуться. Воображение нарисовало широко раскрытый рот, черные провалы глаз и жуткий крик, с которым монстр должен был напасть на них. Но шли минута за минутой, и ничего не происходило.
Послышалось далекое поскуливание Альмы, оставшейся на первом уровне бункера. Тревога молоточками застучала в висках вместе с ускорившимся пульсом. Но прицела Саня, пусть ей на это потребовалась вся ее воля, не опустила.
А вот Гусь дернулся, а вместе с ним дернулась и девчонка. Или вздрогнула, словно… испугалась?
- Как-то я проголодался… - вдруг пробормотал пернатый. Да, он очень нервничал, что практически перестал соображать. Да и фраза эта, с учетом ситуации, прозвучала ну очень уж жутко. Настолько, что Саня почувствовала, как мурашки бегут у нее по спине. Не сводя взгляда с беловолосой, Муха сделала бесшумный шаг в сторону, становясь между целью и молодым сталкером, закрывая его собой.
Никто не спешил ничего предпринимать. Напряжение росло с каждой секундой.
«Кто ты?» - думала Саня. – «Мутант? Был бы какой известный, наймы уже открыли бы огонь. Да и не похожа… со спины. Кто-то из наших? Да не было у нас таких! Вторая группа? Или «залетная», просто облюбовала бункер? Хреновые у тебя предпочтения. Кто же ты, а?», - фигурка в белом комбезе агрессии не проявляла, но и на контакт не шла. Бесконечные вопросы повисли в воздухе без ответов.
А извечное Санино шило в заднице требовало хоть каких-то действий. Успеть сделать что-то до того момента, пока у кого-нибудь не сдадут нервы.
Вспомнив все то, что здесь происходило после ее пробуждения, девушка неуверенно разжала правую руку, отпустив спусковой крючок.
Гусь встрепенулся, когда тихо, едва на грани слышимости, появился легкий стук. Вытянув шею, он увидел, что Муха постукивает указательным и средним пальцами по цевью пистолета-пулемета. Только в отличии от обычной ритмичной барабанной дроби, сейчас она делала это хаотично. То ускорялась, то наоборот прекращала, делая длительные «остановки».
Удар-пауза. Удар. Удар-пауза.
Удар. Удар-пауза. Удар-пауза. Удар.
Зациклено, повторяя раз за разом странную мелодию. Молодой сталкер решил, что у Мухи тоже окончательно сдали нервы. А вот Старый мог узнать обозначение из радиожаргона, отбиваемое на «Морзянке»…
Девочка, которая прятала свои записки в потрепанном томике «Война и Мир» была права – заняться в бункере было нечем. Все было подчинено строгому расписанию, а почти любой досуг воспрещен. Находясь в информационном вакууме человек быстро деградирует и сходит с ума. Это неизбежно.
Поэтому они сами искали, чем себя развлечь. Начиналось все невинно – бесконечные разговоры после отбоя, воспоминания, загадки, подколы, песни, звучавшие шепотом, чтобы не наказали. Но молодость и дурь брали свое.
И вот их начали учить использовать азбуку Морзе. Для чего это было необходимо именно им, оставалось неясным, но девчонки быстро нашли применение новому навыку, составив список «сигналов», которые передавали друг другу в случае изменения обстановки. Тот же «шухер» был самым распространенным. Вот только рациональное использование знаний – это же слишком скучно, не так ли?
Сначала они пытались научить Монашку отбивать на «морзянке» молитвы. Та отнекивалась, да и ерунда редкостная получалась. И эта задумка была отброшена в дальний ящик неудачных идей.
Потом многострадальная азбука использовалась, чтобы «подкалывать» друг друга. Сразу вспоминалось… Перестук по железной спинке двухъярусной койки.
Удар-пауза. Удар-пауза. Четыре быстрых удара.
Удар-пауза. Удар. Удар-пауза.
Удар. Удар-пауза. Два быстрых удара.
Удар. Удар-пауза. Удар.
«Мх цлк», - Саня, вздохнув, повернула голову к ехидно ухмыляющейся Лихо. Фыркнув, сама подняла руку, начиная отстукивать костяшками по металлу.
Удар. Удар-пауза. Два быстрых удара.
Четыре быстрых удара.
Удар-пауза. Удар-пауза. Удар-пауза. Удар-пауза.
Удар. Удар-пауза. Два быстрых удара.
Удар. Удар-пауза. Удар-пауза.
- Сама шалава, Мухина, - тут же «огрызалась» Анька, тихо посмеиваясь, зажимая себе рот ладонью. Обычно подобные сцены происходили уже после отбоя, и громкий смех мог разбудить остальных, что неминуемо привело бы к конфликту.
- Так целка или шалава? Подружи тараканов в голове, они там друг другу противоречить начали.
Кто придумал самую главную «забаву» Саня и не вспомнит уже. Правила были простые: кто-то один начинал на «морзяночном жаргонизме» отбивать «кп» - обозначение капитана. После чего пальцем указывалась жертва, которая должна была продолжить фразу:
Четыре быстрых удара.
Два быстрых. Удар-пауза.
Удар. Удар-пауза. Удар-пауза. Удар-пауза.
И самым главным было то, что сам капитан, который на языке Морзе носил неприглядное имя мужского полового органа, обязательно должен быть рядом. Небольшой экстрим, который, в случае неудачи, мог закончиться побоями.
Если «жертва» струсила, и фразы не продолжила, то ей пробивали «лося». Поэтому Тягач была исключена из «игры» после первого же раза – она случайно отправила в нокаут Анархию.
Никто из охраны толком не понимал, почему девчонки иногда начинали цокать языком, стучать костяшками пальцев по стенам и столам, отбивать ложками о алюминиевые тарелки и стеклянные стаканы странный ритм. Одно было заметно – «оркестр» неизменно начинался только тогда, когда рядом появлялся капитан.
Немногие участвовали в столь рискованной авантюре, а вот знали о ней все.
Удар-пауза. Удар. Удар-пауза.
Удар. Удар-пауза. Удар-пауза. Удар.
Тире. Точка. Тире.
Точка. Тире. Тире. Точка.
Саня повторила еще несколько раз и резко прекратила, буравя пристальным взглядом спину беловолосой девушки. Палец вновь «лег» на спусковой крючок. 
