Сухой щелчок бойка вырвал стрелка из "зоны", в которой он пребывал, уничтожая противника без колебаний. Тот самый момент, когда теряешь счет времени, отдавая делу всего себя. Сердце снова забилось, заходясь в безумном ритме, проталкивая вместе с кровью панические нотки, которые Хопп пытался загнать поглубже в сердце, дабы отрешиться от пагубных мыслей. Теперь же, оставшись без единого средства самозащиты, он чувствовал себя абсолютно беззащитным, слабым, беспомощным. Пистолет где-то в кустах у стены здания слева. ПП в рюкзаке за плечами, недосягаемый. Танто в ножнах у Мишель, которая вряд ли додумается им воспользоваться. Быть может, ее уже нет в живых. Нет времени на проверку. Счет на секунды. Собаки подобрались слишком близко.
Перед глазами предстала полная картина того, что он сотворил. Словно какой-то зловещий художник, нанесший грубыми рваными мазками кроваво-красную краску на уныло-серый пейзаж, пытаясь создать контраст. Наемник, которого он убил, дабы убрать помеху со своего пути. Убил без колебаний. По телу прошла дрожь от одной мысли о своем чудовищном поступке, отдавшись в ногах особенно сильно. И вместе с тем, среди ошметков и внутренностей, что вывалились из живота покойника, Теодор узрел еще один лучик надежды, поблескивающий гладким корпусом от покрывающей его крови. Оружие, лежащее в луже на месте, где раньше была левая нога. Сама конечность вовсе оказалась под самим телом, неестественно выгибая его.
Сдвинув Баррет в сторону одним движением руки, он, что было сил, подскочил, рванувшись к трупу, чувствуя, как от перенапряжения хрустят его суставы и натянулись сухожилия. Словно десятком ножей начали колоть его во все уязвимые места. Возраст постепенно брал свое.
Ноги, будучи ватными, сами несли его к цели, но когда до нее оставалось совсем немного, один из псов все же добрался до него, прыгнув прямо на грудь и повалив на асфальт. Лопатки с затылком встретились с землей, и в голове тут же все загудело, точно тысяча церковных колоколов, на которых играл безумный звонарь. От фатального броска в горло его уберегла преждевременно выставленная левая рука, в предплечье которой и впились острые зубы, раздирая костюм в клочья. Он уже чувствовал, как кончики царапают его кожу, продираясь через плотную защитную ткань, чувствовал боль от натуги, с которым напирала псина на зажившую несколько месяцев назад руку. И именно эта боль зажгла в застывшем в паническом трепете разуме Теодора искру, полную безграничной ярости. Сдохнуть от клыков твари, которая даже его не видит?! Он хочет посмотреть смерти в лицо!!!
Сначала несколько мощных ударов кулака пришлись на собачий нос - самую чувствительную часть у этих существ - который в условиях Зоны для слепцов был все равно, что священной коровой для индуса. Громко взвизгнув, пес отпустил хватку на пару мгновений, но потом снова впился, с новой силой. Злобное рычание, доносимое из самой утробы, дало знать, что пес разозлился не меньше. Клацание когтей по асфальту мешалось с шорохом его ботинок об крошенный асфальт в равной борьбе с диким зверем. Никто не хотел выходить из поединка проигравшим. Теодор закричал от боли, чувствуя, что клыки начали входить в плоть миллиметр за миллиметром. Еще немного, и его рука будет выведена из строя. Внезапно ослабив хватку, он дал псине навалиться на себя еще больше, и зубы клацнули в опасной близости от его шеи. Пропустив пасть мимо, он обхватил тварь руками и ногами в торсе, и с силой сжал, от чего та засучила лапами еще сильнее, царапая по его штанам когтями задних лап. Захрустели суставы, косточки. Псина уже не могла вдохнуть, принявшись жалобно скулить, и одновременно бессильно рычать.
Хлопки из оружия с глушителем, направленные в его сторону. Рядом упало тело одной из собак, но он уже слышал, как другие подбираются все ближе. Время на исходе.
Резко сместившись в сторону, он вместе с собакой перекатился, оказавшись верхом на ней. Та, чувствуя ослабление хватки, всхрапнула, пытаясь продохнуть, и клацнула зубами у самого уха, но Хопп, высвободив руки, нанес несколько сильных ударов по черепу мутанта, от чего тот снова заскулил, после чего впечатал голову в асфальт со всей дури. Пес задергался, зафыркал, теряя связь с реальностью. Но Теодора уже не было рядом. Сдернув ремень автомата с тела покойного наемника, он машинально переключил огонь на одиночные, и, прицелившись, вынес псу мозги. Повернувшись к основному полю боя, Иностранец присел над телом, чувствуя под самой пятой ботинка что-то мягкое и склиское, перевел оружие движением большого пальца в режим стрельбы очередями, и встретил наступающих тварей шквалом свежего свинца. В душе был лишь гнев и ненависть, по отношению ко всему живому, что было перед глазами. Сломить. Растоптать. Уничтожить. Грязные твари, не заслуживающие, чтобы жить!
