Лаборатория Профессора Круглова

Профессор всё говорил, а я всё ещё никого не слышал. Тот указал сначала на нашу группу, потом на ящик у входа, а после - на вешалку с халатами
«Eсли я правильно понял, то нужно сменить одёжку, да?»
Пытаясь не отвечать на свой вопрос, я молча подошёл к ящику и, сняв рюкзак с плеч, освободился сначала от бандитского плаща, а после и от кожаной куртки. Упёршись в стену, я стянул с себя берцы. Ох, лучше бы у меня остался заложен нос... Стянув с себя штаны камуфляжного цвета, я поскорее решил обуть берцы вновь, чтобы не раздражать новых присутствующих, среди которых оказалась девушка и, кажется, знакомый наёмник. Стоя посреди кабинета в берцах, грязных подштанниках и не менее грязной майке, я стал похож на какого-то бомжа. Почесав густую бороду, что придавала мне ещё больший неопрятный стиль, и с удивлением обнаружив на руке клок волос из неё, я ужаснулся. Лысею. Схватив халат, я на ходу стал одевать его, после чего скрылся там, куда ушёл профессор.
«Пока под капельницу, если я умею читать по губам»
Однако я потом развернулся и бросился к своему рюкзаку. Лишь когда в моих руках оказалась заветная книжка - Библия - я окончательно избрал своё направление

«Ну, убираем - так убираем, ага» - подумал я на реплику профессора и бросил книгу на передвижной стол для медицинских принадлежностей, коих не оказалось на нём.
Как острая игла вонзилась в левую руку, я даже не почувствовал. Я был зачарован видом из окна
«Что это? Снег? Давно не видел его, очень давно...» - по-детски удивившись, я рассмотрел всё, что смог увидеть через это окно: желтоватая хвоя деревьев за окном одела на себя белую шапку; то и дело перед окном проносился чей-то чёрный силуэт, при появлении которого я каждый раз немного пугался; само окно оледенело по краям снаружи, а видимая в нём окружающая природа, словно в телевизоре, "фонила" из-за метели
«Как же мы выйдем на улицу, а?»
Тем временем профессор уже поставил капельницы и моим напарникам. Они выглядели немного испуганными. Я же был более-менее спокоен. Кажется. Мои губы шевелились, я пытался что-то сказать, но во рту пересохло, и я просто шипел. Услышать это можно было только если очень прислушаться:
- О Премилосердый Боже, Отче, Сыне и Святый Душе, в нераздельной Троице поклоняемый и славимый, призри благоутробно на раба Твоего Димитрия и рабу Твою Елену, болезнею одержимых; отпусти им вся согрешения их; подай им исцеление от болезни; возрати им здравие и силы телесныя; подай им долгоденственное и благоденственное житие, мирные Твои и примирные блага, чтобы они вместе с нами приносили благодарные мольбы Тебе, Всещедрому Богу и Создателю моему. Пресвятая Богородица, всесильным заступлением Твоим помоги мне умолить Сына Твоего, Бога моего, об исцелении раба Божия Димитрия и рыбы Божей Елены. Все святые и ангелы Господни, молите Бога о больном рабе Его Димитрии и рабе Его Елене. Аминь.
Закончив с молитвой, я перекрестился свободной, не опутанной капельницей, рукой. Кровь с неё продолжала течь, в результате чего я оставил четыре заметных кровяных пятна на лбу, плечах и в районе солнечного сплетения
«Если профессор мне срочно не поможет, я не знаю, я разозлюсь на всех этих учёных» - сейчас мне требовалось просто перевязать правую ладонь