Щёлк…
Ослепительный яркий свет пробивался сквозь плотно прикрытые жалюзи, словно в окна кто-то настойчиво светил прожектором. Свет рассеивался по помещению в блеклой дымке, от чего оно приобретало неестественный, чарующий вид. Он что, попал на запись к секретарю Бога? Что ж, в Раю явно имеют свое специфическое чувство юмора. Слишком часто он видел эти стены, декорированные обоями неброских оттенков и панелями из темного дерева, вставками из камня. Под каблуком лакированного черного ботинка тихо поскрипывал паркет, а тело утопало в зеленоватой обивке чертовски удобного кресла. Нет. За классическим шармом этого кабинета скрывалось лицо далеко не Господа Бога…
Щёлк…
Всегда предпочитал классике современный минимализм. Наверное, потому коллеги и подшучивали, называя его кабинет стеклянным дворцом, противопоставляя ему этот, где он сейчас сидел…
Щёлк…
Запах ладана неприятно щекотал нос и кружил голову. Снова за своё. Каждую пятницу эти ароматические палочки одурманивали всяк сюда входящего. Только алый огонек тлел на самом кончике, выпуская тонкую нить дымка к потолку. Нарочито ли, чтобы иметь больше влияние на рассудок партнеров, или?…
Щёлк…
Тишину разрывал мерный тик серебрянных наручных часов. Слишком громко, что бы быть правдой. Взгляд упал на циферблат. Чувство фальши происходящего тихо подкралось, и затаилось, давая еще больше погрузиться в мир иллюзий сновидения. Цифры были не на своих местах. На месте стрелок лишь пустота, но механизм внутри настойчиво продолжал ворочать шестеренками, в надежде на разумный смысл своего существования.
Щёлк…
-"Ты в последнее время какой-то задумчивый…", - глубокий мягкий баритон вырвал его из ступора, словно обволакивая своим бархатом, и заставив обратить затуманенный взор на его обладателя. Звук голоса… от него все внутри словно оборвалось, совершив при этом крутое пике, но через мгновение нахлынуло необычайное спокойствие. Ничего же необычного не происходит. Обычный будний день, приблизивший к последнему рывку, чтобы щучкой нырнуть в объятия вожделенного уикэнда, свободного от забот, въедливых партнеров и сделок.
За широким столом сидел ссутуленный человек в синей рубашке и бардово-красном жилете в полосочку. Он довольно стар, и над высоким лбом седина белой кляксой вырисовывалась на общем фоне особо ярко. Прямо как у того охотника за чудовищами из фэнтезийной книжки польского писателя. И понять нельзя особо, сколько ему конкретно лет. Можно дать и шестьдесят, и пятьдесят. Как назло, по всем законам сновидений, глаз отчаянно отказывался зацепиться за какую-либо черту лица, утопленному в белесой дымке благовоний. Но за этими очками с черепаховой оправой, он явственно ощущал на себе до боли знакомый взгляд, такой проницательный и колючий, словно хотел вытащить им одним из твое души всю подноготную.
Во рту мгновенно пересохло, но он был невластен над телом, став лишь немым зрителем этого разговора. Губы двигались сами, а голос доносился словно издалека, сквозь плотный слой ваты.
-"Да вот размышляю, Макс, на кой тебе эта вонючая дрянь", - рука самостоятельно ослабила "удавку" лоснящегося галстука на шее, и тело чуть сплозло, закинув ногу на ногу, - "Решил в азиатскую хрень удариться, со всеми этими феншуями?"
Свет отразился от очков, перекрывая глаза смотрящего сплошным бликом. Губы, окруженные реденькой белой бородой, исказились в фальшивой улыбке. Слишком много фальши на один квадратный метр сна уже набивали оскомину.
-"Знаешь, Теодор, помогает собраться с мыслями. Запах ладана хорошо прочищает голову, отгоняет негатив…"
-"У меня с ним только негатив и связан."
-"И почему же?", - Максимилиан оторвался от бумаг, облокотился на стол, и сложил ладони вместе перед носом, смотря точно на своего друга, с глубоким интересом. А хотя нет, во взгляде было больше скуки и насмешки, чем любопытства.
-"Слишком уж отсылает к воспоминаниям о доме, когда ходили с матерью в церковь. Святой отец любил там помахать кадилом, обдавая этой вонью прихожан. Я, будучи ребенком, чуть в обморок не падал от этого запаха. Сложно забыть, но для матери это было важно, и не хотелось как-то обижать ее нежеланием посещать это место".
-"Ты же вроде набожный, Хопп? Странно слышать от тебя такое", - на сей раз в голосе уже сквозила откровенно раздражающая насмешка, но сознание словно отказывалось воспринимать искаженную действительность.
-"В детстве на все смотришь по другому… пока в дом не приходит несчастье, и остается разве что уповать на волю всевышнего"
-"Ты снова про войну?", - Зееман как-то устало вздохнул, снимая очки и потирая пальцами глаза, после чего вернул их на место, и с ироней произнес, - "Ты застрял в прошлом", - действительно, иронично, что сон вернул его к давнему разговору, - "Думаешь, мне легко вспоминать об этом? Именно поэтому я стараюсь уйти от самокопания, предаваясь больше самосозерцанию. Какой смысл рыться в том, что давно уже минуло? Смотри вперед!"
-"Чтобы не забывать, кто я есть", - большой палец ткнулся в грудь.
-"А кто ты есть?"
Щёлк…
Голос словно пошел волнами, как рябь по воде от брошенного в нее камня. Очертания Максимилиана еще больше размылись перед взором, хотя дымки стало значительно меньше. Ослепительный свет за жалюзи стал меркнут, уступая место вечерней мгле, опускающейся на город.
Щёлк…
-"Я…", - дыхание перехватило, словно после окунания в пробирающую до костей своим холодом воду Ледовитого океана, но вместе с тем в тело начала возвращаться сила, - "…это я".
Снова раздражающий смешок, медленно, но верно, поднимающий бурю негодования в душе.
-"Занимательный ответ, Хопп. Будь это кто-то другой в твоем теле, я бы точно это заметил, и вызывал бы охрану".
-"Почему?…", - в голову ворвался ворох тяжелых мыслей, что одолевали его последние месяцы жизни в реалиях Зоны, нашли брешь в сновидении.
-"А почему львы сношаются?", - голос Макса практически оказался перекрыт громким звериным рычанием, полным иступления.
-"Что?...", - все это уже начинало походить на бред сумасшедшего, но чего еще стоило ожидать от простого сна?
-"Ты - уже не ты, Хопп", - собеседник поднылся из кресла, тихо крякнув, и подошел у окну, раздвигая пальцами две створки от жалюзи, - "Ты забыл, верно? Забыл то будущее, которое я нарисовал тебе?", - он отпустил створки, но прежде, чем они соприкоснулись, вдалеке за окном он увидел яркую вспышку, озарившую округу еще одним нестерпимым светом. Но Макс даже не прищурился. Законы мироздания здесь не работали. Только иллюзия.
-"Не такое будущее я хотел, Макс…", - звучало, как сраное оправдание перед призраком прошлого.
-"А какое, Хопп?", - тот резко развернулся, вперившись пронзительным взглядом в него, - "Думал, что сможешь построить империю смерти на цветущем зеленом лугу? Вряд ли, потому что выстроена она может быть только на костях. Господи!", - Макс всплеснул руками в сердцах, - "Не будь лицемером хотя бы здесь!"
-"Лицемером?…", - злость непроизвольно начала вскипать где-то внутри, вспениваясь и бурля, почти достигая точки кипения, - "Ты перешел границы, Макс. Одно дело продавать оружие каким-нибудь арабам, и другое - проводить генетические эксперименты и создавать оружие, способное превратить небольшой город в руины!"
-"Давай без этого демонизирования, Теодор", - его покойный партнер поморщился и снял очки, после чего начал медленно полностью поднимать жалюзи, через щели которых то и дело били далекие вспышки и огненные всполохи, - "Мы оба знаем, что не я один тут плохой парень. Пытаясь сделать меня монстром в своем понимании, ты совершенно забываешь, что хоть я и открыл перед тобой возможный путь, но именно ты вымостил себе дорогу из желтого кирпича в личную страну чудес!"
Жалюзи оказались подняты, и перед их взором предстала картина боевых действий. Над городом пролетал боевые истребители. Вокруг был огонь и сильное задымление. Кружили вертолеты с прожекторами. Доносилась стрельба. Аномальные огненные смерчи прочесывали улицы, выжигая все, что попадалось у них на пути. И лишь тонкое стекло отделяло их от всего этого ужаса, что творился там, снаружи.
-"Алчность… похоть…", - огненные смерчи приняли очертания двух обнаженных девушек и мужчины, которого ласкали своими губами, - "Честолюбие… ты закрылся от реальности за своими низменными желаниями, Хопп, думая, что спрятался в домике от монстра, и он тебя не найдет! Но от себя не спрячешься! Мне оставалось лишь следовать тому пути, который ты проложил, еще дальше той отметки, у которой ты остановился. Это ведь не твой предел, как ты думаешь! Мы могли стать чем-то большим, но ты струсил! Страх - твой порок! Страх признаться, что ты такой же монстр, как и я!"
-"Я никогда не опустился бы до твоего уровня!", - в висках пульсировало, зубы скрежетали. Пусть образ Максимилиана был искаженным, жалкой пародией, фантомом сознания, но ненависти меньше от этого не становилось.
-"Моего уровня!?", - бизнесмен чуть не задохнулся от такой наглости, - "Я всего лишь старик, умерший раньше срока! Думал, что умру от рака мозга, в мучениях и слабоумии, но у судьбы были другие поаны на меня… Но я боролся, пытался все изменить, противостоял неизбежному року судьбы! А ты… посмотри, на что ты бездарно тратишь свою жизнь!"
Мир схлопнулся до мелкой комнаты персонала. Перед глазами маячили чертовы красные маки на ширме, которую небрежно сдвинул в сторону Макс. На койках лежали Старый, Аня, Муха, Крюк, Зингер, Медведь… почти все, кого он встретил за все время пребвания в Зоне. Даже Седой, с простреленной головой. Все они словно спали, с закрытыми глазами, только размеренно вздымалась их грудь при дыхании.
-"Вместо того, чтобы помочь себе, ты пытаешься помочь тем, кому уже давно не помочь! Наемник-овощ, фактический покойник! Мутантша, монстр, урод, которая сама хотела сгинуть здесь! А остальные?… Их жизни ничего не стоят, в отличие от твоей! Даже этой девки!", - Зееман ткнул пальцем в сторону дивана, где мирно спала Мишель, свернувшись в позе эмбриона, - "Из-за нее ты ходишь по замкнутому порочному кругу!"
-"Я лишь хочу сделать как правильно, хотя бы чертов раз жизни!", - ладонь похолодила рукоятка пистолета, который в руку он не брал.
-"Как правильно, говоришь?…", - хмыкнув, Максимилиан схватил Хоппа за руку, и подволок его к койке Старого, - "Так сделай, мать твою, хоть раз в жизни! Облегчи их страдания!"
-"Нет…", - он тут же покрылся испариной, но его партнер вцепился в руку мертвой хваткой, направив ее с пистолетом точно в лицо наемника, - "Не так…"
-"А как, Хопп, как?!", - заорал ему в лицо Зееман, обдавая смрадным дыханием смерти, - "Есть лишь один выход!"
Голос смолк. Морок развеялся. Исчезли все люди с коек, кроме Старого, Мухи и Анны. Холод помещения терзал его тело, он буквально продрог до самых костей. А рука с пистолетом все так же была поднята, и ствол был напрввлен в лицо Старому. Дыхание сбилось. Рука дрожала и ходила ходуном.
-"Кто ты?…", - снова прозвучал нечеловеческий голос в его голове, холодными путами пытаясь охватит его сознание.
Теодор вскрикнул от боли, пронзившей голову, и грянул выстрел…
Старый дернулся, и подушка под его головой начала пропитываться кровью. Тело тихо задергалось в посмертной судороге...
Щёлк!…
Перед глазами снова был беленный потолок. В ушах звучало биение сердца, заходящегося в безумном ритме. Вся одежда пропиталась потом, мерзко прилипая к телу. Мишель все так же мирно спала у него на груди, обнимая рукой в поясе. Тело изрядно затекло за все то время, что они лежали и спали. В комнате висела жуткая тишина, и после этого сна становилось лишь страшнее пытаться встать и проверить, все ли в порядке.
-"Ну и дерьмо же приснится…", - пробубнил Хопп себе под нос, пытаясь отдышаться после кошмара, но от этого Мишель тут же заворочалась, так и не проснувшись. Он продолжил лежать, вслушиваясь в звуки бункера, попутно размышляя о том многом, что наговорил ему псевдо-Максимилиан. А ведь было о чем… Забавно, как может переплетаться фантазия и реальность. В голову снова полезли последние слова Макса с записи на КПК. О его болезни, о связях с Монолитом… об оружии. Твою мать, почему все так сложно?
