Выглянув за дверь, Саня быстро осмотрелась, но коридор был все так же пуст. Закрыв за собой дверь, девушка замерла, прислушиваясь, но никаких посторонних звуков не обнаружила. Что-то внутри натянулось, словно струна, норовя вот-вот лопнуть. Может быть, тот незнакомец был всего лишь плодом ее воображения, но девушка не позволяла этой мысли укоренится в ее голове. Потому что как только это случится, она расслабится, и тогда жди беды. И без всяких непонятных личностей бункер был опасен, поэтому лучше предполагать самый худший вариант.

Но Саня понимала, что дело не только в этом. Под ложечкой сосало все сильнее и сильнее, по мере приближения к операционной на третьем этаже. С этим ничего поделать было нельзя - она боялась, что было вполне логично. Нервы были на пределе, и чем раньше она приступит к конкретным действиям, тем лучше.

Подобие рюкзака тихонько шуршало за спиной, но этот звук не нервировал вовсе. Саня просто научилась уже различать шум, который воспроизводит она и проделки бункера. Если бы этого не случилось, то паника захлестнула ее уже давно. Бояться каждого шороха, любого звука, ни один человек подобного не выдержит.

Шаги мягко разносились по коридору, свет плавно перетекал от одной стены к другой, завися от покачивания керосиновой лампы. Саня постоянно оборачивалась, находя очередной минус в том, что она одна. Голова не поворачивается на все триста шестьдесят градусов, к сожалению.

Пройдя мимо запертой двери, с табличкой о запрещенном входе, Саня запнулась, подавив желание сильно влупить по ней кулаком. Нога продолжала побаливать, и детская обида так окончательно и не прошла.

И вот показался проем, заваленный по щиколотки битым кирпичом. Саня ускорилась, насколько это было возможно в ее положении.



Переход: Лестница

Муха присела на стул, пытаясь разобрать поплывшие чернила. Да и почерк был «угловатым», буквы налипали друг на друга, и некоторые слова пришлось буквально угадывать. Так пишут только те, кто постоянно возятся с бумагами. Врачи, научные работники, всякие бюрократы и многие другие. Они уже не следят за красотой и качеством, а просто пишут. И быстро.

«Добровольцы, а как же… Умора. Глаза стеклянные? Если он не застал начало эксперимента, то понятное дело, чему тут удивляться. Нас накачивали наркотой и другой дрянью по самые уши. Как бы у меня до сих глаза стеклянные не остались… А вот это интересно. Пятнадцать лет?». – Саня опустила клочок бумажки и задумалась. Нет, возраст неподходящий. Все они уже были совершеннолетними, все восемнадцать человек. Если ей не изменяет память, самой старшей было двадцать пять лет. «И к какому выводу мы приходим? Либо они испытывали всю херню еще до нас, либо детей… А будем честны, пятнадцать лет, это дети… Суки! Либо детей вели параллельно с нами. Но почему только девчонок? И да, вопрос интересный – если параллельно, то где их держали? Нет, был проход еще куда-то, но нас туда никогда не пускали. Там? Может быть. Дети… Мать вашу, дети! У вас что, своих ни у одного не было? Ладно, хер с нами, мы уже кобылы были веливозрастные, когда вы нас сцапали. Но детей то за что?! Как вы могли смотреть им в глаза, убивая?!» - Саня в сердцах стукнула кулаком по столу, пытаясь унять ярость и возникшую перед глазами кровавую пелену. Стол в ответ лишь протяжно скрипнул скрипнул. – «Мрази, какие же твари. Это что выходит? Пороюсь еще, и узнаю, что вы младенцев сюда еще привозили?! А что, я не удивлюсь. К черту. Уроды.»

Она вскочила на ноги и с грохотом задвинула ящики. Придвинула стул обратно. На автомате девушка делала все, лишь бы отвлечься от своих мыслей, иначе злость просто пожирала ее изнутри. Так, теперь закрыть шкафы. В них ничего толком не было, кроме книги с закладкой. На первой странице. Кто делает закладку на первой странице?

Саня взяла книгу в руки. Война и Мир. Она пыталась читать классику в тюрьме, благо доступ к библиотеке был, но быстро забросила. Просто потому что русская классика имела особенность вводить в депрессию с невероятной скоростью. А стресса и без того хватало. А это что? Еще одна записка. Дыхание девушки стало тяжелым, медленным. Закрыв глаза, она простояла так где-то минуту, а после чего, уже гораздо спокойнее закрыла дверцы шкафа.

«Нет, это точно была другая группа. Нас думать не заставляли. Даже больше, делали все, чтобы мы перестали это делать. Просто подчинялись. Досуг… Тут ты права, милая. Какой тут досуг… Димка? Хрен знает, что за Димка. Но спасибо тебе, скотина, за то, что ты хоть кого-то пощадил. Пожалел.». – сердце защемило от тоски. Она просачивалась от строк и опутывала душу. Тоска, печаль и доброта – вот что было в этих строках. И от этого становилось еще больнее.

Саня, помешкавшись, засунула клочки бумаги себе в разгрузку, не осмелившись выкинуть их. Сожжет их, если сможет. Вместе со всеми найденными документами.

«Я разнесу это место. Уничтожу его. Не знаю, как, но уничтожу.», - девушка схватила с полки лом и направилась к выходу. – «Взорвать надо тут все к чертям собачьим.».

Саня проскочила лестницу и вернулась в коридор первого уровня и остановилась, слегка покачивая ломом в руке. Убрать его было некуда, и оружие осталось висеть на ремне. С другой стороны, бросить лом – это дело секунды. Если она будет…

«Хранилище. Ну-ка посмотрим, смогу ли при помощи лома и грубой силы с ней что-нибудь сделать.». – решила Саня и направилась к запертой железной двери.

Желание найти взрывчатку было велико, как никогда

ГМ: ?